Особые приметы красавчик многоголосый перевод
Халтура Быстрая диагностика и огромный склад запчастей в наличие позволяют устранить неисправность быстро и с гарантией. Но Лу Капоте был не только теоретиком и толкователем мыслей шефа, он также был человеком, способным конкретизировать теорию, воплощать ее в дело и весьма часто — с фантастическим успехом. Там он достиг высот мастерства. Не зная как следует местности, Чарльз заколебался, потом прошел еще с полсотни ярдов по нижней тропе, которая вилась по дну поперечной лощины, уже успевшей погрузиться в густую тень.
Алекс Сталинград Палыч. Шоу-группа Петра Джембашу. Подснежники цветут. Любимые Песни на Гармошке - от души и для души. Приказа умирать не было Военный. Любовь Кучерова Бондаренко. О, как мы любили эту песню Мамми Блюз. Марина Веруш Светлана Жижелева. Накушались мы вашей демократии — Маргарита Симоньян. Сам Себе Закон! Путин про желание закарпатских венгров уйти на родину.
Сергей Курдюков. Продукция, сделанная в Беларуси. Беларусь Сегодня. Вестерн - сериалы. Эдуард Саухин. We think the video contains. Remove superfluous tags and confirm the rest if they are determined correctly. Removed from tags 0. Confirm tags. Цикл Одинокий Голубь.
После смерти Гаса Вудро вместе с рейнджером Гедеоном собирается гнать в Монтану дикий табун своенравных мустангов. Тем временем Ньют после стычки с конокрадами знакомится с очаровательной Фэрис. Она ранена, и Ньют отвозит её к престарелому мужу, Грегори, хозяину здешних мест. Гедеон по совету мексиканки Огастины Вега берёт в погонщики мустангов её соплеменников.. Перевод: Профессиональный многоголосый закадровый вестерн сериал.. Show more. Tagged in the video:. Share 0. В тот же день Лисинио должен был сопровождать Карлитоса на почту, чтобы учиться правильно наклеивать марки.
Там, на почте, надо быть очень внимательным. Ни в коем случае нельзя ошибиться, когда опускаешь письма в разные ящики. Вот в этом пакете, например, показывал ему Карлитос, заказные письма.
Все эти письма, на которых сверху написано «заказное», надо опускать вот в этот ящик. Лисинио понял? Очень хорошо.
Но дело не только в том, чтобы опускать письма в ящик. Надо при этом еще громко кричать адрес, чтобы служащий, который находится по другую сторону ящика, не перепутал. И служащие центрального почтамта Монтевидео глядели на коренастого паренька, который во все горло выкрикивал адреса опускаемых в ящик писем — в Англию, авиапочтой! К концу месяца Лисинио все же вполне освоился. Он стал таким подозрительным, что уже никто не мог сыграть с ним шутку. А поскольку Лисинио был лишен столичного чувства юмора — в большой мере создаваемого потоком иммигрантов-итальянцев,— он не простил прежних издевок и стал терпеливо ждать случая отомстить.
После года службы на складе он научился хорошо печатать на машинке и делать записи в конторских книгах. Довольно скоро он обнаружил, что Грануччи, в сговоре с Бианчи, мошенничает с оплатой фрахта. Он донес на них дону Хесусу, и их уволили.
Вскоре он стал самым надежным соглядатаем дирекции, и через два года его назначили кассиром, значительно повысив жалованье. Карлитос, который из рассыльного перешел в шоферы, раздобыл ключи от одного складского сарая вблизи порта и стал водить туда женщин, чтобы насладиться торопливыми ласками на тюках шерсти.
Однажды вечером Лисинио, случайно проходя мимо, увидел стоящую возле сарая казенную машину; он засел в баре напротив, чтобы выяснить, что делает Карлитос в такой час в этом месте. Вскоре он увидел, как Карлитос вышел из склада с девицей. В тридцать лет Лисинио ведал всем товаром на складе и пользовался полным доверием хозяев.
За шестнадцать лет, отказывая себе во всем, он скопил три тысячи шестьсот песо, да в последние два года ему, стакнувшись с несколькими служащими таможни и отдела прямых налогов, удалось присвоить еще тысяч восемь. Упорно поторговавшись, он продал братьям причитающуюся ему часть отцовского наследства и в году купил «Современную аптеку», внеся задаток в двадцать тысяч и дав векселя, гарантировавшие ежегодные взносы по пять тысяч песо в течение трех лет.
Эти годовые взносы ему предстояло урывать от своей аптеки, от клиентов, от служащих, от себя самого, от черта-дьявола. Насколько он знал, ни в каком родстве с печально известным неаполитанским мафиози Альфонсо Капоне он не состоял. Луиджи происходил из знатной семьи, проживавшей в Кальтанисетте, на Сицилии.
Его отец был обладателем небольшого родового поместья — восемьдесят гектаров оливковых рощ — и звания адвоката, полученного в году в Палермском университете. Но, кроме того, старик обладал бешеным темпераментом и замашками политического деятеля, что побудило его в году совершить две непростительные оплошности: публично изобличить в хищении казенных денег коммендаторе Маркезе, мэра их города и протеже Муссолини, и обрюхатить дочь одного из главарей каморры 1 Кастельветрано 15 Луиджи рос сиротой, без матери.
А когда погиб старик, ему было десять лет. Старика убили у него на глазах. Луиджи видел, как он упал и истек кровью. Родня со стороны матери, трепеща за него и опасаясь репрессий «фашио», сумела его спрятать, и в течение нескольких месяцев его укрывали в Агридженто, в доме его кузенов. Наконец его дядя Джакомо Путтатуро, эмигрировавший в Соединенные Штаты и не дождавшийся детей от своей супруги, попросил, чтобы мальчика прислали к нему на воспитание.
Луиджи приехал в Нью-Йорк в году. Дядя приветствовал его с пристани, узнав по фамильному типу лица, и тут же заключил племянника в жаркие южные объятия. Что прошло, то прошло.
Un mondo nuovo 18 19 , богатая Америка, Калифорния без мафии и фашистов, словом, демократия и доллары сулили мальчику прекрасное будущее.
Дядя Джакомо, обосновавшийся в Лос-Анджелесе, уже начал сколачивать состояние. Это был человек разумный и честный. Вначале, в двадцатые годы и даже после кризиса года, ему приходилось трудиться как мулу, чтобы выбиться из нужды, но уже через три года после приезда Луиджи его трикотажная фабричка на одних только заказах на носки для U.
Army 20 стала расти как на дрожжах. В году Джакомо уже был владельцем двух фабрик. В этом же году, когда Луиджи исполнилось семнадцать лет, он неожиданно огорчил дядюшку, объявив о том, что возвращается в Италию. Он вовсе не намерен навсегда оставаться в Америке.
Раньше он просто не хотел говорить, но с тех пор, как он переступил порог начальной школы и учитель, зачитывая список, назвал его имя «Луиджи Капоне», жизнь его была постоянным ожесточенным сражением. Он бил, и его били. И ему уже надоело, что его без всяких оснований породнили со знаменитым Аль Капоне.
А в последний год его пребывания в High school 21 — помнит ли дядя Джакомо? Помнит ли он, что однажды Луиджи пришел домой с синяком под глазом и с кровавой раной на голове? Так вот, это вовсе не было падение с велосипеда. Ему пришлось кулаками защищать честь своей фамилии. Против многих! И Луиджи очень благодарен дяде за все, что он для него сделал, но с него уже довольно. Нет, нет, ни за что на свете он не останется жить в Соединенных Штатах, тем более не станет поступать в университет, где с первого же дня, когда зачитают список, ему придется драться с тремя или четырьмя болванами, которые непременно станут издеваться над его фамилией.
Ну да, конечно, Соединенные Штаты ему нравятся. Очень нравятся, но он предпочитает вернуться в Италию, где никто не будет потешаться над его именем. Что его ждет там, в разоренной войною стране? Почему нельзя просто переменить фамилию? Уплатим одну-две тысячи, и все — в Соединенных Штатах каждый может взять себе материнскую фамилию. Но Луиджи полагал, что покойная Эмма Путтатуро, хотя и могла бы избавить его от позорной фамилии Капоне, мало чем улучшит дело в смысле благозвучия 22 А он хочет фамилию, которая бы не привлекала внимание.
Нет, нет, нет. Либо ему дадут приемлемую фамилию, которая не будет ни мафиозной, ни комичной, либо он отсюда уедет. Хитрец Луиджи конечно же знал, что дядюшка не позволит ему уехать в разгаре войны и выложит сколько потребуется, чтобы убрать все препятствия с его пути.
И Луиджи добился своего. Джакомо посоветовался с адвокатом, тот перебрал все легальные и нелегальные возможности и за гонорар всего в три тысячи долларов — включая небольшую взятку — добился того, что «н» изменили на «т», и Капоне стал Капоте. Хотя и это звучало на американский слух не очень приятно, но все же лучше было носить фамилию писателя 24 , чем гангстера.
В году новоиспеченный Луиджи Капоте поступил в Берклийский университет в штате Калифорния. С самого начала он позаботился о том, чтобы его звали не Луиджи, а Луис, каковое имя вскоре превратилось в Лу, и с года он уже подписывал свои чеки и письма «Лу Капоте». Через пять лет он получил диплом эксперта по управлению предприятиями, что обеспечило ему завидную должность в ИТТ и руку юной девицы из Сан-Франциско, дочери крупного предпринимателя.
Звали ее Фанни, и она в то время училась в женском пансионе в Лонг-Бич. Он познакомился с нею в одно из воскресений. Когда он увидел ее в церкви, ее лицо живо напомнило ему лицо кузины Ассунты. Любовь с первого взгляда? Или же просто воспоминание об Ассунте? И как-то под вечер, на пикнике, настал миг, который определил навсегда его интимную жизнь. Огонь желания воспламенил его кровь. Он разорвал на Фанни ее форменное платье и овладел ею при свете заката.
А она вонзала в него ногти, кусала его, стонала до последнего мгновения.
Его пленил контраст? Контраст между невинностью лица и животной страстностью лона? Когда ногти Фанни отпустили его плечи, и она откинула руки назад, и пыреи оттенил ее профиль, когда ее лоно стало биться в бурных толчках, в этот миг — на одну секунду?
Семи лет, еще на Сицилии, Лу влюбился в свою кузину Ассунту. Она была на три года старше. Он влюбился в ее ангельское лицо, в ее невинный взгляд. Она относилась к нему ласково. Как-то раз он увидел ее спящей и поцеловал в губы. Она пробудилась, нежно посмотрела на него, улыбнулась, провела рукой по его щеке. Однако на большее он не отважился, хотя кровь у него кипела. Ассунта была ангелом, была мадонной, вроде тех, что изображены на картинах.
Лу начал мастурбировать. И этот грех его удручал. Он исповедался в нем раз, другой. О теле Ассунты он никогда не думал. В минуты экстаза перед ним было лишь лицо любимой, с благодарностью принимавшей его ласки. То было единственное видение, являвшееся ему в эти минуты робкого одиночества. И когда ему исполнилось пятнадцать лет и дядя дал ему деньги на первые его свидания с дорогими проститутками, он не мог вести себя как мужчина. Размалеванные лица, хриплые голоса, гнусность этих свиданий в той же квартирке, которой пользовался Джакомо для собственных шалостей, были Лу противны, омерзительны.
А лицо Фанни чем-то походило на лицо Ассунты. Когда он в церкви увидел ее с покрывалом на голове, в его мозгу воскрес образ кузины, какой та ему запомнилась в последний раз, когда, обливаясь слезами, прощалась с миром, чтобы постричься в монастыре и стать невестой Христовой.
И в то воскресенье, украдкой пробравшись в парк, где происходил пикник, он притаился на месте, куда она обещала прийти.
Там, среди ясеней, при свете заходящего солнца, он разорвал на ней школьную форму. И в эти мгновения ему сперва виделось лицо Ассунты. Ему чудилось, что он срывает с нее одеяние монахини, чтобы ею овладеть. Но в конце, в высший миг, спокойное лицо Фанни, являвшее полный контраст с ненасытностью ее лона, навсегда сняло с Лу чары Ассунты.
Первая брачная ночь оказалась полнейшим провалом. И вторая также. Целую неделю все его попытки терпели крах. Он чувствовал, что ему чего-то недостает, что ему надо в каком-нибудь варианте повторить сцену в ясеневом парке.
И однажды, когда они были в Сан-Франциско, в доме родителей Фанни, он обнаружил, что у нее хранится дюжина форменных платьев, тех самых, в каких она ходила в колледж. Он попросил ее надеть форму.
В окно спальни было видно заходящее над Тихим океаном солнце. Он опять разорвал на ней форму. И они во второй раз были счастливы. Фанни, решив доставить ему удовольствие или, по крайней мере, помочь выйти из тупика, согласилась уложить в чемодан шесть форменных платьев, и они отправились на несколько дней в отель в Пасадене. Когда Лу расправился с последней формой, пришлось возвратиться. Брак длился всего два месяца. Развод был для Лу глубоким потрясением.
Оставила его она. Она сказала ему, что он сумасшедший, ненорллальный извращенец, маньяк, и, хлопнув дверью, ушла. И еще сказала, что не желает больше его видеть, что ей тошно жить с таким типом, которому, чтобы заниматься любовью, надо наряжать ее школьницей.
Первые повторения сцены в парке Фанни еще терпела. Она просто не знала, как это понимать. И когда Фанни узнала, что фетишизм — это извращение, которое со временем может приобрести самые чудовищные черты, ею овладело. Лу обратился к психиатру, и тот в качестве первого этапа лечения посоветовал ему заказать несколько Школьных форм и испробовать их с проститутками. Разрывая формы, Лу удавалось привести себя в возбуждение.
Затем он приказывал женщинам молчать, закрывал глаза, и, если в должный момент он мог представить себе лицо Фанни, все получалось превосходно. Доктор ему объяснил, что его фиксация на школьной форме имеет источником психическую травму, полученную в детстве из-за разлуки с Ассун-той, когда она постриглась в монахини. Она оставила его, чтобы стать невестой Христовой. И его страсть рвать форму была в некотором смысле символичной — ему надо было сорвать с любимой рясу, отобрать ее у Христа.
Но затем в механизме его либидо произошел сдвиг — лицо Фанни вытеснило образ Ассунты. Когда Лу, устремив взгляд на ее ангельское лицо, ощущал блаженные судороги Фанни, ему казалось, будто он овладел монахиней, погрузился в некую светотень плоти и духа, в мир ангелов и демонов, будто он возвращает в мир невесту Христову.
Да, случай его не из легких, и, чтобы излечиться, чтобы войти в норму, следует запастись терпением и действовать осторожно. Второй шаг в лечении — надо привыкать к различным видам школьной формы. Пусть закажет несколько платьев разных фасонов, отличающихся от того, который носила Фанни. Месяца через два психиатр с удовлетворением отметил, что Лу делает успехи.
Спору нет, он значительно продвинулся. Во всяком случае, фиксация его психики уже не ограничена фасоном платья Фанни. И доктор прописал третий этап: пусть Лу старается добиться цели, не разрывая форменных платьев. Пусть он своих женщин не отбивает у Христа, но покоряет их спокойно.
И уж ему самому надо выработать соответственную технику, чтобы проявлять свою мужскую силу без чрезмерного буйства. Р титутки, являющиеся по телефонному вызову англ. Лу все равно надо было изорвать хоть рукав, хоть воротничок, однако, набравшись опыта, он преодолел и этот этап. Он добился того — о чудо! И еще лучше получалось, если ему удавалось воскресить в памяти аромат ясеней, шум моря и мягкий предвечерний свет. Там он достиг высот мастерства. Он укладывал женщину в форме, надетой на голое тело, ничком на широкий подоконник венецианского окна и, когда солнце клонилось к закату, потихоньку приподнимал ей юбку до пояса, а затем усаживался в кресло на расстоянии метра и созерцал попку, озаряемую переливчатыми закатными лучами.
Наконец, преисполнясь мужественного порыва, зажмуривал глаза, призывал образ Фанни и с нею удовлетворял свой пыл. Доктор ему объяснил, что, хотя он значительно продвинулся в излечении фетишизма, у него, по-видимому, компенсаторно стали усиливаться некоторые симптомы скопофилии, то есть анормальной склонности достигать возбуждения более через визуальные механизмы, чем непосредственным контактом.
В крайне патологических случаях страдающий скопофилией может достигать оргазма одним созерцанием эротического объекта, а иногда даже с помощью стимулов, по сути нисколько не эротических. Доктору пришлось как-то лечить пациента, который возбуждался, направляя на женщину свет ультрафиолетовой лампы, придававший женским ягодицам нежно-розовый тон с сиреневым отливом, чрезвычайно, по его словам, возбуждающим.
И хотя скопо-филия Лу имеет психический характер, она также является вариантом этой патологии, поскольку Лу требуется визуальный стимул: лицо Фанни. Во всяком случае, раз это способствует ослаблению его фетишизма, будем приветствовать скопофилию. Он, доктор, конечно, понимает, что умственное усилие, требующееся пациенту, дабы достигнуть оргазма, воображая лицо Фанни, чрезвычайно изнурительно.
Не поможет ли делу фотокарточка Фанни? Нет, Лу уже пробовал. Ему требовалось выражение ее лица именно в тот мимолетный миг. По мнению психиатра, четвертым этапом, который приблизит его к норме, должно стать повторение той же сцены, но без школьного платья. Лу потерпел крах в трех попытках подряд, следствием чего был опасный регресс в направлении насильственных действий. На одной из женщин, которая, явившись без формы, не могла привести его в нужное состояние, он изорвал платье в клочья и вдобавок выместил на ней свою досаду зубами и кулаками.
Возмущенная женщина пригрозила судом, и эта история стоила ему кучу денег. Как человек, мыслящий реалистически, Лу Капоте понял, что никогда не сможет обойтись без школьной формы.
Уж проще обойтись без психиатра. В течение двух лет он воздерживался от контакта с женщинами. Воображая лицо Фанни, обходился своими силами. В начале года он познакомился С весемнадцатилетней уроженкой Калабрии, всего месяц как приехавшей в Соединенные Штаты и работавшей в фешенебельном чикагском борделе, куда его зазвали клиенты их компании, просто чтобы выпить рюмку-другую. Однако калабрийка так ему понравилась, что он уединился с нею в отдельном кабинете. Ничего такого они не делали.
Только разговаривали. Девушка была обворожительна. Лу в тот же вечер предложил ей пойти с ним. Она не решилась.
Она была во власти каких-то молодцов, которые раздобыли ей разрешение на въезд в Соединенные Штаты и оплатили дорогу из Палермо. У них находились ее документы, они отбирали у нее все деньги. Лу дал ей номер телефона в Нью-Йорке, назвал фамилию хозяина одного винного погребка и сказал, что, если она когда-нибудь захочет расстаться с такой жизнью, он ей поможет. Он наймет ей квартирку в Нью-Йорке, и она сможет там жить спокойно, встречаться с несколькими друзьями и копить деньги для возвращения в Италию.
Он же будет время от времени ее навещать и помогать материально. Через три месяца Виттория появилась в Нью-Йорке, и Лу исполнил свое обещание. Он заставил девушку отрезать ее длинные черные волосы, купил ей полудюжину париков с короткой стрижкой, светлых тонов, чтобы никакой мафиози ее не узнал. Он научил ее элегантно одеваться и подарил дюжину школьных форм.
Виттория, побывавшая в публичном доме, весело подхватила игру с школьными платьями. Лу, кроме того, разрешил ей в разумных пределах работать с несколькими клиентами, которых он сам подберет и пришлет к ней. И если она будет умницей и не влюбится в какого-нибудь красавчика, который отнимет у нее деньги и загубит ее жизнь, то годика через два-три она сможет собрать некую сумму и вернуться к своей мамочке. Восемь лет Виттория была его любовницей. В году она исчезла.
Больше он о ней никогда не слышал. Уходя, она оставила записку, в которой объясняла, как благодарна ему за все, что он для нее сделал, но у нее, мол, произошла перемена в жизни и т. Она так и не узнала ни его имени, ни рода занятий. Для Виттории он всегда был просто Сальваторе. Она никогда его ни о чем не спрашивала и ни с кем не обсуждала то, что Сальваторе заставляет ее делать стриптиз в школьной форме.
Однажды, во время длительной служебной поездки в Испанию, Лу зашел в Мадриде в музей Прадо и в одном из залов остановился перед картиной. Нет, это невероятно! Он стоял как загипнотизированный. Это было «Успение Святой девы» Мантеньи. Но нет Нет, это было лицо Фанни в те самые мгновения! Лицо, которое виделось ему в снах, которое он, зажмурясь, искал, обнимая разных женщин. Его охватило сильнейшее возбуждение. Пришлось выйти из зала, немного посидеть. И когда он снова посмотрел на эту картину, произошло то же самое.
И сколько раз он ни приходил в Прадо, столько раз это повторялось. И впервые в жизни он в эти дни смог переспать с проституткой, не пользуясь школьной формой. Ему было достаточно, что он до этого простоял с полчаса перед картиной.
Вдобавок он был избавлен от изнуряющего усилия сосредоточиться, чтобы мысленно увидеть лицо Фанни. Тогда у него появилась идея. Он разузнал, кто в Мадриде может сделать хорошую копию, и заказал ее. Но когда копия была готова, она его не удовлетворила. Это было не то. Художник, настоящий мастер, реставратор, работавший для музея Прадо, весьма приблизился к оригиналу.
Неискушенный глаз мог бы обмануться. Но что-то художнику не удалось. И этим «что-то», возможно, была латина, наложен-. За два месяца художник написал еще три копии и отослал их в Соединенные Штаты, однако ни в одной не было того, что требовалось заказчику. Когда Лу убедился, что этого нет и в литографиях картины и что никакая копия не может передать то, что он, полуприкрыв глаза, видит в картине с расстояния восьмидесяти санти. В это время ему случайно довелось услышать историю Аристидеса Менегетти, знаменитого грабителя и фальсификатора произведений искусства, который недавно освободился из тюрьмы в Италии, где сидеи за преступление, совершенное пять лет назад.
Историю эту рассказал служащий Интерпола, знавший в подробностях похождения Менегетти. И больше всего внимание Лу привлек рассказ об одном из недавних его подвигов.
Менегетти заказал копию одной ренессансной картины, подкупил служителя галереи Уффици и с его помощью ухитрился спрятаться в одном из помещений, где сумел повредить систему охранной сигнализации и ночью подменил картину копией.
Своих покупателей Менегетти не выдал. Картина исчезла бесследно. На суде Менегетти заявил, что действовал по поручению человека, чье подлинное имя ему неизвестно; человек этот пришел к нему переодетым, в темных очках, по-видимому, в парике, и предложил сто тысяч долларов за похищение картины.
Встреча была назначена через три месяца в уединенном уголке Парижа, куда Менегетти должен был явиться с картиной, холстом сорок на шестьдесят сантиметров. В году почти пятидесятилетний Менегетти жил во Флоренции и занимался изготовлением подделок. Лу ухватился за эту возможность завладеть картиной «Успение Святой девы». Если Менегетти удалось похитить холст в две тысячи четыреста квадратных сантиметров, он, пожалуй, справится и с «Успением», в котором и тысячи не будет.
И вот однажды, также перерядившись, в парике, с наклеенными усами и эспаньолкой, в контактных линзах, менявших цвет глаз, Лу явился в мастерскую Менегетти и, говоря по-итальянски, предложил пятьдесят тысяч долларов за «Успение Святой девы».
Неделю спустя он известил, что согласен, но за сто тысяч. Лу предложил шестьдесят пять, и они сошлись на восьмидесяти без задатка и установленного срока. Менегетти терпеть не мог, когда ему называли даты. Он никогда не брался за работу без должного вдохновения. Лу встретился с ним всего один раз.
Вся процедура сделки, включая переговоры о цене, производилась по телеграфу, а вручение и окончательный расчет — per interpositam personam. Менегетти потратил три месяца на похищение «Успения Святой девы», и Лу так и не узнал, каким образом оно совершилось.
Сомнений, однако, не было: то, что он купил, был действительно оригинал кисти Мантеньи. А если и нет, не важно. Если это даже была копия, она свою цену стоила. Но то была не копия. Если кто-либо в мире мог с первого взгляда определить подлинность картины, то это был Лу Капоте. И для этого ему не требовались ни лупы, ни химические реактивы, ни измерители температуры, красок, ни углерод, ничего.
Он нашел бы подлинную среди тысячи. Он ощутил бы ее своей кожей, всем своим нутром. И об этом Лу заранее предупредил Менегетти. Чтобы тот не трудился подсовывать ему подделку, хотя бы и самого высокого качества, потому как Лу сразу обнаружит обман.
Что касалось этой картины, сам Мантенья не смог бы выдать ему кота за зайца. Лицо Девы, которой он теперь владел, производило то же действие, какое оказывал на него только оригинал из Прадо,— неукротимый эротический порыв, блаженство обладания, жар страсти в ноздрях.
Через неделю Лу съездил в Мадрид и убедился — то, что Менегетти там оставил, было подделкой, об этом его мгновенно известила его эндокринная экспертиза. Сознавая тяжесть преступления и огромный риск, Лу решил держать картину в тайнике. Никто не должен знать о его сокровище.
В своей квартире он устроил чулан, куда уединялся, чтобы созерцать «Успение» перед любовной встречей. Впрочем, все эти треволнения касались исключительно сферы интимной жизни Лу Капоте. В ИТТ он делал головокружительную карьеру. Когда в году Гарольд Хенин возглавил корпорацию, Лу Капоте еще занимал сравнительно скромную должность, однако несколько лет спустя он стал одним из любимчиков босса и достиг весьма завидного положения среди его приближенных.
Кроме того, он сумел максимально использовать возможности, предоставляемые его местом в высших коммерческих кругах. В году, после внезапной кончины его дяди Джакомо Путтатуро, вдова дядюшки, carissima Zia 1 Тереза, решила еще при жизни разделить состояние. Наследников оказалось четырнадцать, почти все жили в Сицилии. Лу досталась некоторая недвижимость стоимостью в триста восемьдесят пять тысяч долларов. Он немедленно ее продал и, приложив к этим деньгам свою немалую сноровку в inside trading 25 26 , провернул несколько крупных операций на свой страх и риск.
В году, проработав в фирме одиннадцать лет, он уже был обладателем состояния в два с лишним миллиона долларов. В году м, во время одной из своих поездок в Лиму, он соблазнил шестнадцатилетнюю Риту Алегриа, увидев ее на прогулке на Кольмене в форме колледжа при монастыре Святой Розы и восхитившись ее прелестью.
Флирт завершился на курортном пляже в Анконе 27 , были и сумерки и стриптиз. Девушка, блондинка с выдающимися скулами и миндалевидными зелеными глазами, была в восторге от его своеобразной манеры любить. Все было так мило!.. Ну прямо вроде игры, самой невинной игры! Она даже поссорилась с кузиной Алисией, поверенной ее тайн, потому что та, выслушав ее рассказ, стала насмехаться.
Что касается Лу, он также был в восторге. До сих пор еще никто не относился так благожелательно к его искусству любви. Он преисполнился благодарной нежности к прелестной перуаночке и, возвратясь в Соединенные Штаты, сразу задумался о том, что, сочетая Риту с Мантеньей, возможно, сумеет достигнуть полного счастья.
Не прошло и двух дней, как он уже летел первым подвернувшимся рейсом в Лиму и, переговорив с отцом девушки, без каких-либо затруднений получил ее в жены. Но когда Рита Алегриа поняла, что миленькая игра со школьной формой была строгим ритуалом, который она должна исполнять со всей серьезностью, а вовсе не тем, что она себе вначале воображала, ей тоже опротивел Лу, и их брак не просуществовал и трех месяцев. Да, Али права: Лу просто развратник. Еще чего выдумал! Одевать ее школьницей, чтобы заниматься любовью!
А если он этого не делал, так ему надо было — ха, ха, ха! Лу осознал, что допустил огромную оплошность. Чтобы преодолеть депрессию, вызванную второй матримониальной неудачей, он с головой окунулся в работу со всей энергией человека, терзаемого тревогой.
Работа стала для него якорем спасения. После второго развода он почти два года избегал женщин. Он решил жить неженатым до конца своих дней. Больше он никому не будет снимать квартиру и покончит с школьными формами. Ему достаточно «Успения Святой девы». И поскольку формы стали не нужны, он решил, что может все делать более открыто и приглашать женщин на дом. Он взял лучшую из имевшихся у него копий «Успения», заказал раму, совершенно такую же, как у оригинала, и повесил картину над изголовьем дивана, стоявшего рядом с окном.
Женщин приглашал под вечер, когда комната погружалась в легкий полумрак. Но за полчаса до прихода гостьи он вместо копии вешал подлинник.
Это позволяло ему сэкономить время. Через полчаса после ухода женщины он снова прятал оригинал в тайник. Этим приемом он сберегал время и не переутомлял чрезмерным напряжением психику. И хотя он научился обходиться без школьной формы, он так и не освободился от ее чар и был убежден, что для него любовь в идеале должна быть сочетанием школьных форм и созерцания картины.
И в последующие. Он никогда им не называл себя. Никогда не приводил к себе домой. Он увозил их в машине с матовыми стеклами куда-нибудь за город.
В чемодане с двойным дном он брал с собой картину в защитном футляре из прочного пластика. Помимо служебных успехов в ИТТ Лу Капоте был известен еще тем, что со студенческих лет увлеченно занимался коллекционированием старинных монет. За двадцать пять лет ему удалось собрать одну из самых ценных коллекций испанских монет,. Это была его вторая страсть.
В ту пятницу Лу Капоте точно в восемь часов явился в свой кабинет в ИТТ на Парк-авеню и занялся чтением текущей корреспонденции. Но не прошло и пяти минут, как ему доложили, что какая-то монахиня в сопровождении девушки в школьной форме настаивает, чтобы ее пропустили к мистеру Капоте: ей-де надо поговорить с ним по чрезвычайно важному делу.
И девушка Лу с трудом скрыл свое беспокойство от миссис Робертсон. Не пойдет ли речь о той девочке из колледжа Святой Марии, с которой он встречался два месяца назад?
Неужто она забеременела? Боязнь оказаться замешанным в скандальное дело не покидала Лу с того дня, когда он соблазнил первую свою школьницу. Он, конечно, был чрезвычайно осторожен. Если ему казалось, что у девушки есть малейшая склонность к раскаянию, он решительно отступал. Он всегда старался, чтобы никто не видел, как он заходит с очередной школьницей в какой-либо дом. Он водил их в один отель, где через гараж мог пройти прямо в номер.
Никогда не называл ни своего имени, ни профессии. Он почувствовал, что его прошибает пот. Провел платком по лбу. А миссис Робертсон все стоит рядом и ждет. А может, то блондинка из колледжа Непорочного зачатия, с которой он встречался зимой? Господи Иисусе! Форма Непорочного зачатия тоже синяя, но воротничок у них серый и стоячий. А может, они к весне сменили форму? А миссис Робертсон все стоит рядом и смотрит на него.
Надо что-то делать. А что он может сделать? Ничего, только принять вызов судьбы. И чем скорее, тем лучше. Нагрешил — держи ответ. Пусть миссис Робертсон впустит их. Да, да, сейчас же. Он поглядит на них, и, уже с первого взгляда, какое облегчение! Добрый день, мистер Капоте, добрый день, сестрица, нет, эту девушку я никогда не видел, но как хороша!
Зовут эту sister 28 Генриетта, она из института Святого Патрика на Ричмонд-Парк, glad to meet you, sister Henriette 2 , очень приятно, да, форма девушки очень похожа на форму колледжа Святой Розы в Лиме, но тут воротничок кружевной и юбка плиссе и, конечно, гораздо более длинная, чем носила Рита Алегриа двенадцать лет назад, а эту барышню как зовут?
Девушку зовут Джейн, мистер Капоте. Итак, sister Генриетта и Джейн, ах, как хороша Джейн, господи Иисусе! Чем может вам служить Лу Капоте? Форменные платья ниже колена просто восхитительны, они, разумеется, пришли просить денег на какую-нибудь благотворительную кампанию, а как эта Джейн кокетничает! Мы пришли к вам, мистер Капоте, не иначе как пришли по поводу какой-нибудь филантропической затеи насчет помощи сиротам, мы пришли вам сообщить, что во время земляных работ, шейка прелесть!
Что там говорит эта монахиня? Отражение нашей Земли. Мир, возникший из-за неудачного эксперимента брандейских магов. Мир, где царит разрушение и жестокость. Мир - свалка. Сюда из других миров Упорядоченного попадают обреченные города и машины, здесь, запертый в кокон магического щита, собирает армию хаосит Схарм.
Его цель - монастырь Спасителя, расположенный на мощнейшем магическом узле. Верные слуги помогут чародею освободиться - стоит лишь добраться до этого источника силы И вот уже нет границы между добром и злом.
